Новые сообщения

Соцсети заблокировали! Простой способ обхода блокировки Twitter и Facebook здесь
-----
Форум блокируют за антивоенную статью
-----
В связи с преследованиями за инакомыслие, теперь можно анонимно отвечать в темах.
-----
Обновлен скрипт для определения IP госорганов
-----
Наш реестр запрещенных сайтов с широким функционалом.

JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.

Ответить в теме

Сообщение: [QUOTE="moder, post: 12376, member: 1"]Е.Шульман― Формирующая социология, формирующий опрос, совершенно верно. Это первое, на что надо обращать внимание. Второе. Судя по всему, приоритет был не на полях информационных битв, а на полях битв физических, поэтому секретность была самым главным. Таким образом, не произошло какой-то предварительной подготовки общественного мнения к тому, что случится. Почему мы вам рассказываем про дипломатию, Казахстан, про январь и февраль? Не для того, чтобы найти какое-то оправдание милитаристской агрессии российского общества, если вы считаете, что она существует, а для того, чтобы показать, что не готовили широкую публику к тому, что произойдет такое.Поэтому в первые дни было настроение растерянности и изумления. Даже опросы пришли официальные типа вциомовских буквально вчера, сегодня, – даже там, аккуратно скажем, крымских цифр не показывают. И когда говорят, сколько процентов одобряют военную спецоперацию, то не дают разбивку «полностью поддерживаю», «скорее поддерживаю», «частично поддерживаю». То есть, когда и если мы доберемся до каких-нибудь более-менее валидных цифр, то нам важно будет видеть ядро устойчивое, которое поддерживает, приветствует, считает, что это хорошо и правильно. Те, кто присоединяются, считая этой необходимостью, те, кто частично присоединяются и те, то никак ни разу…М.Курников― Подождите. Цифры, которые нам дает ФОМ – 68% примерно, – нам не обращать внимания?Е.Шульман― Обращайте внимание на любые сигналы от окружающей реальности. Но просто считываете их правильно. В военное время косинус может достигать 4, а опросы могут носить самый фантастический характер.М.Курников― Моя знакомая философ Марина Солодкая сказал, по-моему, сегодня в эфире: «На войне не врет только мертвый».Е.Шульман― Да, первая жертва на войне* – это правда, как известно. Фраза не моя, но запоминающаяся. О чем еще надо помнить. Естественная реакция на страх – это присоединение к сильному. Поэтому в первые минуты роковые, когда происходят такие вещи, которые людей массово пугают, им хочется прислониться к чему-то, что кажется им твердым и надежным, что их защитит или, по крайней мере, что их может наказать, если они к этому не прислонятся. Поэтому первое время следует действительно ждать этого ралли вокруг флага знаменитого, которого у нас не случилось в связи с ковидом, но вполне вероятно, что действительно вне зависимости от того, насколько добросовестны или нет официальные наши социологические службы, он может произойти. Вот сейчас типа воюем, надо стоять за своих.Несколько помешать этому может отрицание того, что мы все-таки воюем, стремление представить это как некую ограниченную высокоточную, высокотехнологическую спецоперацию, в которой жертв-то и нет никаких, но эта картинка, если была попытка ее сформировать, она дает течь буквально все последние дни. Видимо, сейчас мы наблюдаем, как немножко встрепенулась машина пропаганды, которая была в растерянности. То есть видно, что этих людей не предупреждали, ни с кем ни советовались, никаких планов и методичек им первое время не выдавали. Они не знали, что делать, действовали по наитию, по предыдущему опыту, повторяли то, что было.А сейчас более-менее кажется, что они немножко встряхнулись. Ну запугивание граждан государственной изменой – это все более-менее понятно, ожидаемо. Кстати, обратим внимание на то, что это не какие-то новые меры. Законы военного времени, существующая статья у нас «Государственная измена», прочтите ее, поразитесь, насколько она туманно написана. Это статья, которая всегда отличалась крайне низкой пропускной способностью – 20-50 человек в год по ней идет. Но тот, кто попадет, тому хватит, потому что это закрытые процессы, там с защитой сложно, с публичностью вообще никак. Так что это, действительно, способно произвести впечатление на любого. Это будет отражаться в том, как люди станут или не станут, или перестанут выражать публично свою позицию.На уровне пропагандистского оформления наблюдаем два мема. Первый – про 8 лет, второй, менее популярный: «Россия не начинает войны, Россия их заканчивает».М.Курников― Давайте напомним, что 8 лет – «А где вы были 8 лет, когда оккупировали Донбасс?» Полная версия звучит так.Е.Шульман― Собственно говоря, это неначинание, но заканчивание войн относится к тому же. То есть имеется в виду, что это не какая-то новая война*, Третья мировая, как многие подумали, а вовсе даже специальная операция, направленная на то, чтобы закончить ту войну, которая, как оказывается теперь, шла целые 8 лет…М.Курников― Кто же тогда ее в 2014 начал, простите?Е.Шульман: О―о! Тут только начинай углубляться в этот вопрос. Мы сейчас с вами не о реалиях, мы о картинках, о восприятиях. А также из пропагандистского оформления отметим уроки в школах, которые велено провести с 7-го по 11-й класс, где на уроках истории, обществознания…М.Курников― Не просто велено, а проведены сегодня были. Много сигналов об этом.Е.Шульман― Позавчера мне тоже присылали разные люди методички, которые были им циркулярно разосланы. А сегодня начали воплощать все это в жизнь. Методички разные по разным субъектам Федерации. Я видела по меньшей мере два варианта. Один из них я прочитала, пришел он из, по-моему, из Еврейской автономной области. Издалека…М.Курников― Там про денацификацию должно быть отдельно.Е.Шульман― Как-то с упором. Как это выстроено? Это выстроено как пересказ для детей выступления президента – это у нас теперь основополагающий текст, относительно которого нужно выстраивать все свои представления и об историческом прошлом и о настоящем моменте, и о ближайшем будущем. А кроме того говорится о том, что еще 2-3 года и началась бы настоящая война. Не вот эта вот благодетельная специальная операция по демилитаризации, а прямо вот война-война.М.Курников― Вот если бы Советский Союз напал бы на Германию первым и предотвратил бы, таким образом, страшные жертвы – вот так.Е.Шульман― В том, что я читала, этого не было, но говорилось, что еще 2-3 года (не объясняя, что должно было произойти за эти 2-3 год) – и случилось бы нечто, и началась ужасная война всерьез. Далее, чтобы деткам было понятно, приводится такое сравнение. Вот если вы знаете, что кто-то бежит на вашу школу с автоматом с целью расстрелять, вы же не будете вывешивать плакат «Миру мир!», а вы попытаетесь остановить его заранее и не будете ждать, пока он добежит и всех застрелит.Тут очевидным образом идет спекуляция на страхах перед школьными шутингами, которых до это этого к несчастью несколько у нас случилось.М.Курников― Пропаганда всеядна: всё в топку идет.Е.Шульман― В эту топку пойдет все. Это что предлагается нам в качестве той картины, на которой нужно каким-то образом базироваться. Я попыталась найти в текстах той стороны, которая приветствует происходящее, какие-то следы позитивной картины завтрашнего дня…М.Курников― Где ваша позитивная повестка?Е.Шульман― Да, совершенно верно. Кроме идеи отмщения, смерти, разрушения и «мы были вынуждены, мы не хотели, но теперь придется» – так обычно не говорят о чем-то хорошем. Не хотел я подарить тебе на день рождения, но вы меня вынудили».М.Курников― А пришлось.Е.Шульман― То есть очевидно, что в этой самой формулировке содержится признание того, что происходящее – дело, в общем, нехорошее, но опять же вынужденная мера. Вынужденные меры популярными бывают тоже чрезвычайно редко.Так вот единственное, где я это нашла, это в заявления Военно-исторического общества российского. Оно опять же начинается с этих двух обязательных фраз про окончание войн и про 8 лет. Далее следует обычная тоже литания по поводу того, что враждебная Украина представляла собой плацдарм и угрозу. А дальше говорилось, что сейчас тут быстренько порядок наведем, после чего вернется дружба между двумя нашими братскими государствами. Всю порушенную нацистами инфраструктуру мы восстановим – мосты, аэродромы, – и будем жить, опять же как президент сказал, двумя разными государствами, то есть не сольемся, но вот разорванные связи будут восстановлены, разлученные семьи опять кинутся в объятия друг другу. То есть это, видимо, все готовилось, как и прославившийся текст на сайте РИА «Новости» о «решении украинского вопроса», который потом быстренько…М.Курников― «Окончательном…».Е.Шульман― Слова «окончательный» там не было.М.Курников― Шучу, конечно, да.Е.Шульман― …Который потом оттуда быстренько убрали. Это всё, конечно, готовилось к быстрому финалу, когда предполагалась, что подобно тому, как талибы* в 24 часа взяли Кабул, а все остальные разбежались, точно так же в 2-3 дня, ну 4, ну 5… удастся взять Киев и все убегут. Опять же к чему я рассказывал про то, какими любит российский народ свои специальные операции – вот такими: быстрыми, красивыми, почти бескровными и приветствуемыми местным населением. Так вот это все должно быть к этому приложено.Представьте себе, правительство в Киеве исчезает, каким-то образом растворяется, цепляясь за шасси самолетные, улетает, где-нибудь сидит… или в Варшаве. Дружественное России правительство устанавливается в Киеве, и дальше там, как сообщал какой-то чеченский источник, на Крещатике можно танцы какие-нибудь проводить, танцы…М.Курников― А Казахстан, получается – учения? Репетиция.Е.Шульман― Когда случается такие вещи, все кажется репетицией и учениями. «Вся жизнь моя была залогом свидания верного с тобой». Кажется, вся жизнь всех была залогом именно этого. Поверьте, если бы это дело не произошло, и роковая черта не была бы перейдена, то точно таким же обязательным и точно таким же неизбежным казались бы другие финалы (или полуфиналы), и мы бы с вами говорили, что да, это исходит из всей природы нашего политического режима, нашей предыдущей истории, из нашего механизма принятия решения, общественного мнения, демографии экономики – всего на свете. И это было бы намного логичнее, чем то, что мы с вами сегодня сейчас наблюдаем.Но, тем не менее, наблюдаем то, что мы наблюдаем, глаза закрывать мы не будем. Пока еще кто-то может нас слышать и даже видеть, мы будем об этом всем рассказывать.Итак, светлая картина российско-украинской дружбы на базе новой государственности и, возможно, этого триединого союза братских славянских народов – белорусского, украинского и русского, – она готовилась вот под такое. Такое сейчас, уже спустя 6 дней активной базы спецоперации, не случилось. Из этого не следует ничего хорошего, но этого, по крайней мере, не произошло. Видимо, из этой некоторой неожиданности – причины этой неожиданности будут исследовать еще многие и многие историки и политологи – исходит это некое мотание в публичных, в том числе, заявлениях крайне высокопоставленных наших лиц относительно того, что является целью происходящего.С одной стороны, у нас есть защита ДНР, ЛНР. Про нее как-то время от времени забывают, но она звучит, особенно на региональном уровне, когда несчастные губернаторы вынуждены объявлять, что у них погибли люди, они вынуждены объявлять, что они погибли на защите ДНР, ЛНР. Насколько я понимаю, есть стремление создать у широкого телезрителя представление о том, что если идут какие-то военно-технические действия, то они идут именно там, а не в Харькове, не в Киеве и не во многих других местах, где они на самом деле происходят. А это где-то там. Поскольку там они уже действительно ни шатко, ни валко с переменным успехом шли…М.Курников― Там Крымский канал – объясняется.Е.Шульман― Крымский канал рекламируется активно, да?М.Курников― Да, конечно. Взорвали дамбу, которая мешала воде.Е.Шульман― Кто-то говорил, что вода уже пошла, потом выяснилось, что все-таки не пошла. Но ладно…М.Курников― Если мы все-таки говорим о том, как в регионах говорят или не говорят, мы так привыкли, что люди воспринимают только телевизионную картинку? Мы можем понимать, откуда люди черпают информацию?Е.Шульман― У внешнеполитических событий, конечно, телевизор является первым информатором, это правда. Он вообще, несмотря на снижение аудитории, ее старение, снижение доверия к ней, что мы фиксировали на протяжение последних лет, по-прежнему он источник информации номер один для всех возрастных категорий, кроме тех, кто моложе 35. Как-то так.М.Курников― Как вам декоммунизация и денацификация в одном флаконе?Е.Шульман― Ну, смотрите, декоммунизация прозвучала единственный раз в речи президента, речь которого закончилась не объявлением широкомасштабной специальной операции всему миру, а объявлением о признании ДНР, ЛНР. Многие тогда подумали, что начало речи было написано под другой финал, и через два дня мы в этом, действительно, убедились. Видимо, так оно ровно и было. Но с 22-го по утро 24-го в 4 часа утра 24-го, видимо, были какие-то колебания, может быть, какая-нибудь последняя торговля, которая ни к чему не привела.Так вот к вопросу о переменчивой, мерцающей публичной позиции наших государственных спикеров. С одной стороны, есть защита ДНР, ЛНР. С другой стороны, есть денацификация и демилитаризация Украины. С другой стороны, что сказал сегодня почему-то Лавров, есть устранение опасности со стороны НАТО, угроза России со стороны НАТО и возвращение его в границы 1897 года.М.Курников― Я так понимаю, что демилитаризация Украины в некотором смысле включает в себя про угрозу НАТО.Е.Шульман― Да, но 97-й год – это не про Украину. Это про большее количество стран, которые с тех пор уже, собственно, стали и являются сейчас членами Североатлантического альянса. Там, я смотрю, наша бодрая соседка Финляндия спешно заявку подает. До этого она чрезвычайно держалась за суверенитет и нейтральный статус. Но тут, раз уж до такого дело доходит, то уже не до того.М.Курников― «Принимай нас Суоми, красавица!»Е.Шульман― Да-да, примерно так. Точнее, Суоми-красавица просит принят ее в ряды НАТО. Это как… наша рубрика «Подлетное время».То есть тут нет пока единого понимания, до какой степени должна дойти эта самая специальная операция, каковы на самом деле должны быть ее результаты, на чем можно или нельзя остановиться, что может быть предметом переговоров. Опять же еще раз скажем, что пока я не видела решительных опровержений того, что завтра 2 марта какие-то переговорные соприкосновения ожидаются.М.Курников― Екатерина Михайловна, ваши слова про спецоперацию, когда вы сидите на фоне Министерства обороны, звучит, конечно, прямо так…Е.Шульман― Да? Оказывается, я все время сидела на этом фоне. Вот видите как, и не замечали очевидного.Итак, таким образом, публичная картинка у нас мерцающая, потому что ситуация на земле тоже мерцающая. Быстрого финала не получилось. Собственно, президент Макрон нас предупреждал о долгой войне*. Его слова – его ответственность, раз уж мы его цитируем.М.Курников― Он нам эту весть принес…Е.Шульман― Он и отвечает за это. Что происходит из видимых признаков общественных настроений? Потому что опросы – это одно, отвечать за запросы социолога – это один тип участия гражданского, а что-то делать более явное и осязаемое – это тип участия другой.У нас огромное количество профессиональных групп подписало петиции антивоенные разного содержания, разной степени радикальности, осуждающие сторону агрессора или не называющие ее или призывающие все как можно быстрее закончить и помириться, и переговариваться. Но количество эти петиций просто поражает воображение, в том числе, от тех групп, от которых не то чтобы можно было ожидать. Две петиции от медиков. От работников IТ-сектора, в том числе, например, компании ВКонтакте, которую у нас как раз недавно возглавил сын заместителя главы администрации президента Кириенко-младший. От выпускников и сотрудников МГИМО – вот уж кто вообще последний, от кого можно было бы это ожидать. Общественные кампании «Женщины против войны», которые собирают подписи, чтобы направить их в Совет безопасности ООН. Партия «Яблоко», отметим ее, тоже сбор подписей ведет.Открытые письма от архитекторов, театральных деятелей, деятелей искусств. От работников культуры – отдельно, от писателей – отдельно. От книжников и книгоиздателей – отдельно. Кинематографа и сценаристов, переводчиков, кинокритиков. Специалистов по дата технологиям, то есть по цифровым методам. От учителей, от академического сообщества. В «Троицком варианте» публиковалось. Больше количество академиков РАН и нас скромных кандидатов наук тоже пустили подписывать. От муниципальных депутатов, от членов левых организаций, то есть от коммунистов-социалистов…М.Курников― Они что, призывают, чтобы переросла война в классовую – нет? Извините.Е.Шульман― Знаете, что особенно обидно осознавать? Что где-нибудь сидит такой маленький Ленин, который не испытывает наши чувств, ни стыда, ни страха, ни паники, ни энтузиазма, ни патриотического подъема, ничего. А просто смотрит на это и потирает свои маленькие ручки. Потому что ситуация для тех, кто имеет достаточно бессовестности, чтобы ей воспользоваться…М.Курников― Чем хуже, тем лучше…Е.Шульман― Ситуация-то хорошая. Вот вам есть режим, персоналистская автократия, и не молоденькая. Обычно такие удивительные внешнеполитические кульбиты, они происходят на подъеме какого-то политического развития, то есть когда вождь молодой пришел или когда происходит национальное единение по той или другой причине – и вот эта молодая нация кидается с кем-нибудь воевать. Это скорее характерно для начала, чем для золотой осени, выразимся деликатно, которую мы с вами наблюдаем.Шаг рискованный. Последствия не совсем предвиденные и со стороны противников на земле, и со стороны мирового сообщества. Удивительное совершенно единение. Меры ответные такие, которые еще недавно никто не мог и вообразить. Первоначально то ли страх хорошо покажет там эти у кого 63%, у кого 68%. Это все замечательно. А когда начнутся закрываться предприятия, потому что нет комплектующих, и когда люди поймут, что их деньги превращаются в прах, то общественное мнение поменяется. Это не в рамках перспектив светлого будущего. Это возвращаясь к нашему маленькому будущему Ленину, который сидит и на все это смотрит.Дальше система начинает надрывать свои ресурсы, потому что ей надо биться на всех фронтах сразу. Ей нужно отправлять людей и направо, и налево, и на запад, и на восток, и на море, и на сушу. И там репрессировать, и тут денацифицировать, и тут сдерживать протесты. Пока она еще отъевшаяся, ее на это хватает. Через некоторое время ее силы истощатся. И кто вылезает на поверхность в такой ситуации? Радикалы вылезают на поверхность, потому что он сидели, не вмешивались, репрессиям не подвергались никаким особенно, потому что не проявляли себя публично. При этом у них есть структура, какой-нибудь вождик маленький, которого мы даже еще не знаем. У них есть какая-нибудь собственная замечательная идеология и они ждут, когда крона скатится в канаву, и они ее подберут.Таких сценариев в политической истории огромное количество. Многие, мягко говоря, недемократические режимы ровно таким образом свой закат и обозначили. В известной статье Дэниэл Трейсман «Демократия по ошибке» – ну, до демократии-то нам еще чрезвычайно далеко, – но, собственно, не совсем про это, а про то, что происходит с политическими режимами. У него там приведена большая база данных. По-моему, 120 разных государств, которые, так или иначе, подверглись трансформация. И вот разные причины. Сознательнее реформы там, по-моему, только 7%. А остальные причины – то, что у него называется hubris. По-русски это называется… не хочется говорить «наглость» – переоценка своих сил. Очень распространенная причина. Завели войну*, а она пошла не так. Поругались с кем-нибудь, а оказалось, что это имеет последствия. Такое тоже бывает.М.Курников― У нас сегодня двухчасовой эфир, поэтому программа «Статус» не заканчивается, а только прерывается на новости и после новостей снова продолжится.М. Курников― Заставка, которая говорит слово «в эфире», просто вызывает улыбку сейчас. Мы не в эфире, мы в YouTube. Насколько я понимаю, кто-то слушает нас через VPN на сайте «Эха Москвы». Приветствую всех! Это 2-й час программы «Статус».Е. Шульман― Здравствуйте, дорогая аудитория! Мы не знаем, кто вы, мы не знаем, сколько вас, но…М. Курников― Мы знаем, что в YouTube как минимум 50 тысяч, а всё остальное опционально.Е. Шульман― О'кей, сколько бы вас ни было, этот час мы постараемся договорить, пока, опять же, студия в нашем распоряжении. Мы закончили с вами на том, что перечисляли и не до конца перечислили те многочисленные профессиональные и экономические группы, которые как-то высказались, так сказать, солидарно, публично против происходящего. Это может, опять же, на общем фоне разворачивающегося апокалипсиса показаться неважным, но на самом деле это важно.Во-первых, если атомной войны не будет, то будет следующий исторический этап, в котором будет чрезвычайно значимо, как именно вы в эту роковую, поистине роковую историческую минуту себя проявили, и проявили ли вообще как бы то ни было.Во-вторых, такого рода обращения позволяют профессиональным сообществом осознавать свою субъектность. То есть осознавать себя как некое комьюнити, как общность. Это, опять же, в ситуации разрывающихся связей и умирающих коммуникаций… Опять же, почему они умирают – потому что их вот так физически отключают. Как радиостанцию можно от эфира отключить, так же можно и социальную сеть, например, забанить.Так вот в этих условиях знать, что у тебя есть единомышленники, и не просто единомышленники где-то там далеко, а твои коллеги – это чрезвычайно важно. Для тех, кто переживет происходящее, его надо переживать в какой-то степени физической и ментальной сохранности. Ощущение того, что ты не один такой маргинал и извращенец, а тебя поддерживают те люди, чем мнение для тебя важно (а мнение наших коллег для нас всегда очень важно) – это большая-большая опора, большое подспорье.Из тех петиций, которые я назвала, обращу внимание на обращение НКО. Оно вышло буквально через день или два после начала всей этой беды. Это обращение, антивоенное обращение подписали крупнейшие наши фонды, наиболее уважаемые, наиболее обласканные государством, наиболее публичные, возглавляемые звездами, участвующие во всех государственных мероприятиях, всяких форумах, «Регионах заботы» и прочем, прочем. Все эти люди, осознавая, что для них это, возможно, финал их деятельности в той форме, в которой они сами ее выстраивали, тем не менее, не смогли не выразить публично свою позицию по поводу происходящего.М. Курников― Но давайте скажем отдельно всё-таки еще раз про 1 миллион подписей, которые на петиции…Е. Шульман― Да, это следующее, что я хотела сказать. Значит, Лев Пономарев*, который вчера был задержан…М. Курников― А до этого признан иностранным агентом.Е. Шульман― Да, физлицо иностранный агент. Физическое лицо, исполняющее функции СМИ иностранного агента Лев Александрович Пономарев*, один из ветеранов нашего правозащитного движения, действительно, видимо, человек, умеющий чувствовать нерв времени – он эту петицию завел как раз ровно 24-го числа. За 4 дня она набрала миллион.М. Курников― Вы знаете, я слышал много голосов: «Ну что такое? Нас 140 миллионов населения – какой-то миллион!».Е. Шульман― Да, это вечный вопрос про процент. Это очень любят люди – когда какая-нибудь демонстрация происходит, говорить: «А какой это процент от населения города?». При этом считая всех вместе – младенцев, стариков, женщин и людей с инвалидностью. Опять же, оставьте все эти дурацкие пропорции. Есть еще легенда про 3% – якобы это даже какая-то политологическая теория, что если 3% граждан участвуют в протестах, то протест прямо-таки непобедим. Нет, не подтверждается эта практика.М. Курников― Скажите это белорусам.Е. Шульман― Были успешные протесты с меньшим количеством вовлеченных. Были протесты – да, Белоруссия и Гонконг, назову я вам, – в которых было больше 3,5%, в которых значительная часть населения прямо или косвенно была задействована в протестной активности. Но при наличии рядом большого авторитарного государства с большой армией и правоохранительным аппаратом это всё никакого – не то что никакого, но желаемого результата не поимело.М. Курников― Но в итоге миллион – это много?Е. Шульман― Это безумно много. Это очень много. Это действительно рекорд. Сходных цифр добивалась только петиция против повышения пенсионного возраста, 2018 год.М. Курников― Была еще, знаете, распустить сборную России по футболу – говорят, 900 тысяч набрала. Была такая. Ну понятно, что она больше эмоциональная, шуточная, но тем не менее.Е. Шульман― Но петиция про пенсионный возраст набирала гораздо дольше.М. Курников― Кстати, сборную России, как вы знаете, теперь тоже отменили. Поэтому в некотором смысле она удовлетворена.Е. Шульман― Вот именно. Значит, теперь сборных никаких не будет, международных соревнований никаких тоже не будет – можно перестать об этом беспокоиться. Видите, сколько нервов наши сограждане зря потратили, следя за тем, как кто-то гоняет какой-то мячик, и высчитывая, насколько мы лучше какой-нибудь другой страны. Теперь всё это в прошлом, силы можно потратить на что-нибудь более существенное.Так вот. Помните, мы с вами в прошлые разы говорили, когда нас еще тут волновал чеченский вопрос… Кстати, не зря он нас волновал. Мы с вами главу Чечни упомянули как человека, который внезапно от имени всей Российской Федерации обещает семьям погибших по 2 миллиона рублей. Пока это никем не подтверждено. Так вот роль его в происходящей операции, в общем, видимо, не последняя. И судя по всему, каких-то своих бойцов он туда завел. Ну что, будем распространять непроверенные сведения о ходе боевых действий?М. Курников― Ну, со ссылкой на источники.Е. Шульман― Со ссылкой на собственно чеченские власти. Они признали какое-то количество потерь – 6 человек. Со ссылкой на другие источники, там не 6.М. Курников― Больше или меньше?Е. Шульман― Ох, больше. Прямо вот совсем больше. Но, опять же, тут у нас действительно, пока радиостанция звучала в эфире, там было чрезвычайно мудрое предупреждение, что сообщения сторон о своих и чужих потерях следует воспринимать cum grano salis, как это называется – так сказать, с солью, с некоторой крупинкой соли. Потому что все, опять же…М. Курников― Еще раз: на войне не врет только мертвый.Е. Шульман― Тоже правда, да. Да и с мертвым не всегда поймешь, на какой он был стороне, а ему уже всё равно. Так вот, когда мы с вами еще занимались чеченским вопросом как внутриполитическим, мы с вами говорили о том, что петиция Ильи Яшина за отставку Кадырова тоже как-то очень быстро, подозрительно быстро набирает подозрительно много голосов. Она тогда набрала, по-моему, 250 тысяч, тоже как-то стремительно.Мы с вами говорили, что существует какая-то явно запертая общественная энергия, которая ищет себе выхода, относительно безопасного. Вот колокольчик в душе, но непонятно, как это можно выразить, а вот тут вроде как можно. Вроде как за петиции еще, опять же, к административной и уголовной ответственности не привлекают. Вот сейчас мы видим то же самое, только, конечно, в большем масштабе – по крайней мере, настолько, насколько миллион больше 250 тысяч. Прирост голосов продолжается.Я почему еще обращаю внимание на эту запертую общественную энергию? Для того, чтобы радостно предсказывать, как она выплеснется наружу, когда появится такая возможность. Но поверьте, когда возникнет вот это трудноформулируемое, но всепроникающее ощущение, что что-то тут ослабло, она полезет. И это будет не совсем в тех приятных формах, которые мы привыкли видеть в нашей, так сказать, восточнославянской протестной деятельности – нашей и белорусской.М. Курников― Потому что такие неприятные формы государство отрезает.Е. Шульман― Да. А чувства людей не только никуда не деваются от этого – они, скажем так, только прирастают. Потому что, еще раз повторю, те, кто пока могут позволить себе отстраняться и принимать удобную им официальную картинку, через некоторое время будут поставлены лицом к лицу с новой реальностью, в которой они живут. И у них тоже будут чувства.Так вот, значит, всё-таки по поводу протестной активности, какова она есть. С четверга вечера в различных городах России продолжаются антивоенные выступления. Они идут, скажем так, по такому паттерну, как протесты начала 2021 года, которые в честь Навального организовывались – не массовые, но с распространенной географией. То есть в разных-разных городах, не Москва и Санкт-Петербург только.Хотя на Москву и Санкт-Петербург обращается больше внимания. Значит, в Петербурге полиция ведет себя как полиция в Петербурге – чудовищно совершенно. Там они дикие, всегда мы отмечали. А в Москве как в Москве. То есть, опять же, коллегу моего, социолога Григория Юдина там что-то по асфальту протащили головой, в результате у него (я с ним недавно разговаривала) действительно подтвердилось сотрясение мозга. Так что было, было. Его там, по счастью, скорая увезла из участка и отправила его в Склиф, откуда в тот же вечер его выписали домой. Но, тем не менее, у него сотрясение есть. Но в целом, опять же, что называется, пока и поведение полиции… Говорят, кстати, что Росгвардии нет в Москве – все вот эти меры по охране общественного порядка берет на себя ГУВД Москвы, говорят некоторые люди.М. Курников― Ух ты! А куда это, интересно, уехала Росгвардия?Е. Шульман― А вот где-то она понадобилась очень сильно. Не скажу по поводу Петербурга, но по поводу Москвы есть такие наблюдения. Из этого следует, кстати, среди прочего, что… Ну вот кто ездил возле Пушкинской площади, там такие силы сконцентрированы, как будто там сейчас прямо украинская армия будет колонной наступать. Из этого, в свою очередь, следует, что Москва-то велика, и в других ее местах полиции поменьше гораздо. Что, опять же, не сразу, но через некоторое время может навести какого-нибудь лихого человека на мысль, что именно сейчас как раз подходящий момент, когда никто за тобой не смотрит, что-нибудь такое сделать не политическое, но для себя выгодное.Так вот, значит, что касается последующих судебных действий. Значит, почему обращаю на это внимание? Потому что вот это ощущение, так сказать, сурового военного времени может у людей вызвать некоторую вторичную беспомощность и убеждение в том, что теперь никакая правовая помощь и защита уже никому не поможет, не защитит.М. Курников― Но Павел Чиков говорит о другом.Е. Шульман― Вот, значит, это не так. Это совсем не так. Это я вам тут говорю не для того, чтобы вас как-то приободрить и порадовать, а это вообще наблюдение не мое, а действительно бывшего дорогого моего коллеги по СПЧ Павла Чикова, который руководит международной организацией «Агора», союзом юристов, и «Апологией» – это специфическая организация, которая помогает тем людям, которых преследует за мирный протест. Значит, он говорит, что суды действуют по минимуму. Много дел прекращается. Опять же, что значит суды действуют по минимуму? То есть назначают по нижнему пределу, иногда ниже низшего предела. Да, людям дают сутки. Это всё мы тоже, что называется, видали.М. Курников― Штрафы дают.Е. Шульман― Штрафы дают. Но штрафы, опять же, скорее ближе к нижней границе, чем к верхней. И в случае, если удается сказать, что там, как любят у нас в полиции, ошибка в протоколе, назван не тот человек или что-нибудь в этом роде, или человек сам про себя ничего не рассказал, не подписал, дела прекращаются довольно часто.Может быть, суды не могут переварить столько мест. Не мест, а столько задержанных. Может быть, они испытывают, страшно сказать, тайное сочувствие. У меня есть информация (мне же много пишут разные люди: «Помогите, меня увезли», и потом рассказывают, чего), когда судьи подсказывают судящимся по административной статье, что именно надо сказать, чтобы можно было как-то закрыть это самое дело. Так что такое тоже бывает.Опять же, это я не для того, чтобы вам тут рассказывать, что судьи с народом. Они ни с каким не с народом. Дело тут в том, что вы, пожалуйста, не теряйте головы, не забывайте телефон «ОВД-инфо*» держать при себе, не забывайте отправлять донаты «ОВД-инфо*», «Апологии» и кто там еще дорог вашему сердцу, кто вам поможет потом.М. Курников― Давайте только напомним, что «ОВД-инфо*» иностранный агент.Е. Шульман― Совершенно великолепная организация. «Апология» нет, не иностранный агент. Значит, перевод денег иностранному агенту не является ничем – ни госизменой, ни экстремизмом. Это не нежелательная организация. Значит, вы можете переводить деньги из-за рубежа.М. Курников― То есть это официально богоугодное дело.Е. Шульман― Да, потому что если они уже иностранные агенты, то вы уже вдвойне иностранным агентом их не сделаете. По логике, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Поэтому не забывайте, пожалуйста, о правовой защите самих себя. Потому что иначе вы будете дармовой жертвой, а зачем это нужно, совершенно непонятно.Значит, далее. Тех людей, которые как-то публично выступают против происходящего, принуждают к увольнению. Это информация много откуда. Не то чтобы прямо вал таких сведений, но из разных мест. В основном это касается впечатлительных и податливых работников сферы культуры и образования, которых, в общем, легко простым разговором развести на то, чтобы они сами написали заявление.М. Курников― Там сейчас такая мотивация: это мой коллектив, я не хочу создавать проблем, поэтому я напишу, у меня нет моральных сил с ними ругаться.Е. Шульман― О'кей, значит если это ваш свободный выбор, вам тошно на этой работе, вы хотите от нее избавиться и вообще построить свою жизнь иначе – ради бога. Но вообще-то помните, что никаких увольнений за выражение политической позиции нет и быть не может. Это абсолютно незаконно.Также помните, что несколько десятков человек, которых уволили торопливо из московского метрополитена за то, что они поддерживали Навального в начале 2021 года, восстановил суд. Значит, суды восстанавливают уволенных, если они приходят судиться, и оплачивают им вынужденный простой, то есть то время, в которое они не получали зарплату во время своего незаконного увольнения. После этого вы можете взять эти деньги и уже уволиться, если вам неприятно работать в коллективе, который, как вам кажется, вас не приемлет, и с начальником, который давил на вас и уговаривал вас уволиться – ради бога. Но не надо, пожалуйста, дарить никому свои деньги, и не надо отказываться от защиты своих прав.Значит, далее. Еще один момент глубоко практический, на который хочется обратить внимание. Вот это всё прекрасное глубоко историческое время, в котором мы находимся, наполненное туманом войны и всякого рода информационным мусором – оно, конечно, золотое время для мошенников всех мастей. Вот просто всех. Опять же, пока правоохранительные органы заняты подавлением протестов, остальные люди могут быть заняты чем-то нехорошим. К чему я клоню?М. Курников― Учитывая, опять же, как много наличности люди сняли со своих счетов.Е. Шульман― Значит, во-первых, люди бегают снимают наличность, прощаются со слезами со своими долларовыми сбережениями, если они у них были, или сбережениями в евро. Я вообще считаю, что сейчас их карточки превратятся в бессмысленной кусок пластика. В это время им звонят якобы из банков, предлагая снять, что-нибудь куда-нибудь спасти или, наоборот, очень выгодно вложить. Это один сорт мошенничества. Другой, который распространился уже в последнее время – это когда вам звонят из правоохранительных органов.[/QUOTE]

Имя

Проверка