Master
Модератор
Белорусская оппозиционерка Мария Колесникова уже год находится в СИЗО Минска. Ее обвиняют в призывах к действиям против нацбезопасности, заговоре с целью захвата власти и создании экстремистского формирования. Суд по ее делу пройдет в закрытом режиме, первое заседание состоится 4 августа. В интервью Дождю Колесникова рассказала о том, предлагали ли белорусские власти ей сотрудничество, с какими эмоциями вспоминает о протестах и что думает о роли России в судьбе Беларуси.
— Скоро ваше дело будут рассматривать в суде. Что вы сейчас можете рассказать об этих обвинениях?
— Абсурдное обвинение, по которому нам с Максимом Знаком грозит до 12 лет за то, чего мы не совершали — это свидетельство правового беспредела полицейского государства. Власть панически боится открытого процесса, где все увидят, что на самом деле главной опасностью и угрозой для белорусов, Беларуси и национальной безопасности сама власть и является.
— За все это время вам предлагали сотрудничать? Может, написать прошение о помиловании или признать вину в обмен на свободу?
— Да, в разных формах, но предлагая, они и сами не особо-то верили в мое согласие. Я сама предлагаю инициировать диалог, переговоры, чтобы прекратить противостояние в обществе. Меня «услышали» и предложили сниматься в кино а- ля Роман [Протасевич]. Ответила, что Марков (Марат Марков, руководитель государственного белорусского телеканала ОНТ — прим. Дождь) может прийти, я подробно расскажу шокирующую правду о похищении, следствии и беспределе в тюрьме. Что-то не приходит
Так как я невиновна, то исключаю возможность написания прошений.
— Если поступят такие предложения, как бы вы отреагировали?
— Это банда подлых, трусливых наперсточников и странно было бы им доверять. Они же всегда врут. Не верь, не бойся, не проси и смейся — это мой принцип общения с ними.
— Что вы думаете о людях, которые соглашаются на такие условия для выхода на свободу?
— Ни в коем случае никого не осуждаю. Каждый из нас сам делает свой выбор, исходя из обстоятельств, в которых находится и сам несет за него ответственность, прежде всего перед собой.
— Вам удается как-то получать новости? Вы можете как-то следить за происходящим в стране?
— Частично от адвокатов, государственных газет и ТВ. Не всегда понятно, правда, то ли БТ (речь идет о белорусском гостелевидении — прим. Дождь) — филиал КГБ, то ли наоборот. Смешно, как они уже больше года наперебой доказывают друг другу, что их большинство, но не 3%
— Вы наверняка слышали про приговор Виктору Бабарико (Колесникова была координатором предвыборного штаба Бабарико — прим. Дождь). Вы ожидали, что срок будет такой суровый?
— Не сомневалась, что он будет суровым. Ведь чем слабее власть, тем суровее приговор. Виктор Дмитриевич уже больше года в тюрьме, но у него высокий рейтинг, он создал партию, не предал себя, не пошел на сделки с совестью, несмотря на то, что его сын, близкие и команда в заложниках. Они боятся его, так как сами ни на что кроме насилия не способны.
— Скоро будет год после вашего задержания. Вы ожидали, что проведете в СИЗО так долго? Думали об этом?
— Я знала, что оставшись в Беларуси после 9 августа (день президентских выборов — прим. Дождь) легко и просто не будет, но я была к этому готова. А 7 сентября (день задержания Колесниковой — прим. Дождь) я вообще не была уверена, что останусь в живых, и это не последний понедельник моей жизни. Спустя год я жива — и это не может не радовать!
— Вы жалеете о чём-то сейчас спустя год? Допускали ли, что лучше стоило уехать?
— Ни о чем не жалею, считаю, что порвать паспорт, исключив свою депортацию — единственное правильное решение. Оказалось, что все слухи о могущественности КГБ сильно преувеличены, и одного движения руки достаточно, чтобы все их трусливые планы рассыпались вдребезги. Зло непременно переигрывает само себя.
— Год после выборов. С какими эмоциями вы вспоминаете тот август и события, которые произошли дальше? Появилось ли разочарование или, может, наоборот?
— Все лето — абсолютный драйв, море позитива, добра, улыбок и любви. Было сложно, но это того стоило. Разочарований нет, а вот восхищений — океан! Восхищение невероятными белорусами и непреодолимым стремлением к свободе, готовностью за нее бороться.
— Как ситуация может развиваться дальше? Что должно произойти, чтобы ситуация в Беларуси изменилась?
— Ситуация меняется так стремительно, что в состоянии турбулентности невозможно что-либо прогнозировать. Ясно, что бездушные поступки власти, репрессии, зачистки медиа- и инфополя, «Боинг» (посадка самолета с Протасевичем — прим. Дождь), мигранты, убийство бизнеса и патологическая неспособность просчитывать последствия своих действий хоть на шаг-два вперед на фоне полного отсутствия доверия народа и обратной связи неминуемо ведет к ее [власти] краху.
— Вы на кого-то или на что-то рассчитываете сейчас в этом вопросе?
— Думаю, что и сейчас белорусы могли бы сами решить свои проблемы, но для этого необходимы политическая воля, мудрость и смелость. Начать диалог с народом — это единственное, что очевидно устроило бы всех и отвело страну от края пропасти, к которой так неумолимо ведет власть.
— Европейские санкции могут как-то повлиять на происходящее? Должны ли западные страны реагировать на происходящее в Беларуси и как?
— Для белорусов очень важна поддержка международного сообщества, знать и чувствовать, что в ситуации террора и «взбесившегося катка» мы не одни.
— В прошлых интервью мы обсуждали с вами и роль России в происходящем. Российские власти поддерживают Александра Лукашенко, по крайней мере, на официальном уровне. Насколько велика роль России в том, что происходит сейчас в Беларуси и в том, что Александр Лукашенко сохранил пост?
— Никто не допускает мысли, что руководство РФ доверяет Лукашенко или хоть на йоту верит его обещаниям. Мы не знаем, есть ли поддержка на самом деле и в чем она выражается кроме разговоров о ней. Факты упрямая вещь: банк «Газпрома» («Газпром» и Газпромбанк – акционеры Белгазпромбанка — прим. Дождь) уничтожен, топы в тюрьме, [Софья] Сапега в Минске, самолеты в Крым так и не полетели и так далее. Все разговоры о «поддержке» — пыль в глаза. Но очевидно, что Лукашенко проще на коленях ползти за «поддержкой», чем прекратить противостояние в Беларуси. Он, видно, забыл, что жить ему не с Путиным, а с белорусами.
— Рассчитывали ли вы изначально на поддержку России?
— Нет. Как штаб Бабарико мы принципиально были против вмешательства других стран во внутренние дела Республики Беларусь. Когда Лукашенко развязал войну против нас, мы предлагали начать диалог своими силами либо при посредничестве РФ, ЕС и ОБСЕ. Это наша честная и последовательная позиция. Я и сейчас считаю, что только диалог позволит выйти из кризиса.
— Что вы хотели бы сказать белорусам?
— Я верю в белорусов и люблю Беларусь. Переживаю за всех, но знаю, что зло непременно переиграет само себя, а добро непременно победит. Наши маленькие шаги ведут к большим победам. А свобода и будущее Беларуси стоят того, чтобы за них бороться. Вместе победим!
tvrain.ru
— Скоро ваше дело будут рассматривать в суде. Что вы сейчас можете рассказать об этих обвинениях?
— Абсурдное обвинение, по которому нам с Максимом Знаком грозит до 12 лет за то, чего мы не совершали — это свидетельство правового беспредела полицейского государства. Власть панически боится открытого процесса, где все увидят, что на самом деле главной опасностью и угрозой для белорусов, Беларуси и национальной безопасности сама власть и является.
— За все это время вам предлагали сотрудничать? Может, написать прошение о помиловании или признать вину в обмен на свободу?
— Да, в разных формах, но предлагая, они и сами не особо-то верили в мое согласие. Я сама предлагаю инициировать диалог, переговоры, чтобы прекратить противостояние в обществе. Меня «услышали» и предложили сниматься в кино а- ля Роман [Протасевич]. Ответила, что Марков (Марат Марков, руководитель государственного белорусского телеканала ОНТ — прим. Дождь) может прийти, я подробно расскажу шокирующую правду о похищении, следствии и беспределе в тюрьме. Что-то не приходит
Так как я невиновна, то исключаю возможность написания прошений.— Если поступят такие предложения, как бы вы отреагировали?
— Это банда подлых, трусливых наперсточников и странно было бы им доверять. Они же всегда врут. Не верь, не бойся, не проси и смейся — это мой принцип общения с ними.
— Что вы думаете о людях, которые соглашаются на такие условия для выхода на свободу?
— Ни в коем случае никого не осуждаю. Каждый из нас сам делает свой выбор, исходя из обстоятельств, в которых находится и сам несет за него ответственность, прежде всего перед собой.
— Вам удается как-то получать новости? Вы можете как-то следить за происходящим в стране?
— Частично от адвокатов, государственных газет и ТВ. Не всегда понятно, правда, то ли БТ (речь идет о белорусском гостелевидении — прим. Дождь) — филиал КГБ, то ли наоборот. Смешно, как они уже больше года наперебой доказывают друг другу, что их большинство, но не 3%
— Вы наверняка слышали про приговор Виктору Бабарико (Колесникова была координатором предвыборного штаба Бабарико — прим. Дождь). Вы ожидали, что срок будет такой суровый?
— Не сомневалась, что он будет суровым. Ведь чем слабее власть, тем суровее приговор. Виктор Дмитриевич уже больше года в тюрьме, но у него высокий рейтинг, он создал партию, не предал себя, не пошел на сделки с совестью, несмотря на то, что его сын, близкие и команда в заложниках. Они боятся его, так как сами ни на что кроме насилия не способны.
— Скоро будет год после вашего задержания. Вы ожидали, что проведете в СИЗО так долго? Думали об этом?
— Я знала, что оставшись в Беларуси после 9 августа (день президентских выборов — прим. Дождь) легко и просто не будет, но я была к этому готова. А 7 сентября (день задержания Колесниковой — прим. Дождь) я вообще не была уверена, что останусь в живых, и это не последний понедельник моей жизни. Спустя год я жива — и это не может не радовать!
— Вы жалеете о чём-то сейчас спустя год? Допускали ли, что лучше стоило уехать?
— Ни о чем не жалею, считаю, что порвать паспорт, исключив свою депортацию — единственное правильное решение. Оказалось, что все слухи о могущественности КГБ сильно преувеличены, и одного движения руки достаточно, чтобы все их трусливые планы рассыпались вдребезги. Зло непременно переигрывает само себя.
— Год после выборов. С какими эмоциями вы вспоминаете тот август и события, которые произошли дальше? Появилось ли разочарование или, может, наоборот?
— Все лето — абсолютный драйв, море позитива, добра, улыбок и любви. Было сложно, но это того стоило. Разочарований нет, а вот восхищений — океан! Восхищение невероятными белорусами и непреодолимым стремлением к свободе, готовностью за нее бороться.
— Как ситуация может развиваться дальше? Что должно произойти, чтобы ситуация в Беларуси изменилась?
— Ситуация меняется так стремительно, что в состоянии турбулентности невозможно что-либо прогнозировать. Ясно, что бездушные поступки власти, репрессии, зачистки медиа- и инфополя, «Боинг» (посадка самолета с Протасевичем — прим. Дождь), мигранты, убийство бизнеса и патологическая неспособность просчитывать последствия своих действий хоть на шаг-два вперед на фоне полного отсутствия доверия народа и обратной связи неминуемо ведет к ее [власти] краху.
— Вы на кого-то или на что-то рассчитываете сейчас в этом вопросе?
— Думаю, что и сейчас белорусы могли бы сами решить свои проблемы, но для этого необходимы политическая воля, мудрость и смелость. Начать диалог с народом — это единственное, что очевидно устроило бы всех и отвело страну от края пропасти, к которой так неумолимо ведет власть.
— Европейские санкции могут как-то повлиять на происходящее? Должны ли западные страны реагировать на происходящее в Беларуси и как?
— Для белорусов очень важна поддержка международного сообщества, знать и чувствовать, что в ситуации террора и «взбесившегося катка» мы не одни.
— В прошлых интервью мы обсуждали с вами и роль России в происходящем. Российские власти поддерживают Александра Лукашенко, по крайней мере, на официальном уровне. Насколько велика роль России в том, что происходит сейчас в Беларуси и в том, что Александр Лукашенко сохранил пост?
— Никто не допускает мысли, что руководство РФ доверяет Лукашенко или хоть на йоту верит его обещаниям. Мы не знаем, есть ли поддержка на самом деле и в чем она выражается кроме разговоров о ней. Факты упрямая вещь: банк «Газпрома» («Газпром» и Газпромбанк – акционеры Белгазпромбанка — прим. Дождь) уничтожен, топы в тюрьме, [Софья] Сапега в Минске, самолеты в Крым так и не полетели и так далее. Все разговоры о «поддержке» — пыль в глаза. Но очевидно, что Лукашенко проще на коленях ползти за «поддержкой», чем прекратить противостояние в Беларуси. Он, видно, забыл, что жить ему не с Путиным, а с белорусами.
— Рассчитывали ли вы изначально на поддержку России?
— Нет. Как штаб Бабарико мы принципиально были против вмешательства других стран во внутренние дела Республики Беларусь. Когда Лукашенко развязал войну против нас, мы предлагали начать диалог своими силами либо при посредничестве РФ, ЕС и ОБСЕ. Это наша честная и последовательная позиция. Я и сейчас считаю, что только диалог позволит выйти из кризиса.
— Что вы хотели бы сказать белорусам?
— Я верю в белорусов и люблю Беларусь. Переживаю за всех, но знаю, что зло непременно переиграет само себя, а добро непременно победит. Наши маленькие шаги ведут к большим победам. А свобода и будущее Беларуси стоят того, чтобы за них бороться. Вместе победим!
«Лукашенко забыл, что жить ему не с Путиным»: Мария Колесникова о предложении от власти и неизбежном крахе режима
Белорусская оппозиционерка Мария Колесникова уже год находится в СИЗО Минска. Ее обвиняют в призывах к действиям против нацбезопасности, заговоре с целью захвата власти и создании экстремистского формирования. Суд по ее делу пройдет в закрытом режиме, первое заседание состоится 4 августа. В...
tvrain.ru